Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая

говорил спокойно, но между его бровей возникла глубокая складка — у Ивара такой не было.

К ним подошел отец Макса: здоровенный дядька в кожаной куртке, с длинными седыми волосами. И Огюст Дюпен обратился к ним обоим:

— Команда машинистов докладывает…

Тут он заметил, наконец, что его разговор с отцом и сыном Берестовым слышат и другие. А потому шагнул навстречу этим двум, и всё, что Дюпен говорил дальше, никто, кроме Макса и его отца, услышать не мог.

— Что — нас остановили? Конфедератская железнодорожная полиция? — спросил Розен — но, конечно, ни от кого ответа не дождался.

Настасья подумала: это было бы просто счастьем, если бы именно железнодорожные полицейские задержали их состав. Только она сомневалась, что это в их правилах: переводить стрелки на путях без предупреждения. Не затормози они вовремя — и поезд при резком повороте на большой скорости запросто мог бы сойти с рельсов.

— Это колберы? — Настасья повернулась к деду. — Они, да? Всё-таки прознали, что это за место — Новый Китеж?

Странное дело: её дедушку такое предположение совсем не напугало.

— Если это они, то бояться нечего, — сказал он. — Максим Алексеевич, рассказал мне, как защищен поезд. Атаку колберов мы легко отобьем.

— Но ты не думаешь, что это они, — поняла Настасья.

И, будто в ответ на её слова, до них откуда-то извне донесся голос. Его явно усиливали специальные акустические приспособления, так что и сквозь бронированные стены вагонов слова доносились вполне отчетливо:

— Новые китежане! Соблюдайте спокойствие. Вам ничего не грозит. Меня зовут Денис Молодцов, я — президент корпорации «Перерождение». От её имени я гарантирую неприкосновенность всем вам — при условии, что мне и моим представителям будет обеспечен беспрепятственный доступ в ваш состав. Открытые двери последнего вагона, расположенного перед электровозом в хвосте поезда, будут означать, что вы принимаете мое предложение. Если через пять минут двери не откроются, я вынужден буду принять меры, чтобы открыть их снаружи. Время пошло.

Отец Макса шепотом выматерился, и по шевелению губ самого Макса было ясно, что и он от отца не отстал. А Настасьин дедушка поднялся со своего места.

— Всё будет хорошо, милая! — Он быстро поцеловал её в макушку и пошел к дверям вагона-ресторана, возле которых совещались Дюпен и Берестовы.

Настасью его слова совершенно не убедили.

— Подожди! — Она вскочила, поймала деда за рукав. — Это — те люди, которые охотятся за твоими разработками?

— Они их не получат.

— А твой пистолет — он у тебя всё еще с собой?

— Тот, который был у меня в Риге? Нет, его у меня больше нет. На — держи этот. — И её дедушка вытащил из-за пояса джинсов какое-то диковинное пластовое оружие. — Не сомневайся: пистолет не игрушечный. Не смотри на него с таким подозрением.

3

Макс видел, с каким разочарованием Настасья, снова усевшаяся в кресло, глядит на маломощный пистолетик, пригодный только для стрельбы в упор. И обратился к Дюпену:

— У вас найдется компактный боевой пистолет или револьвер?

Тот протянул ему рукоятью вперед модернизированный аналог легендарного маузера — с обоймой на двадцать патронов. И Макс подошел к девушке.

— Вот. — Он положил пистолет ей на колени. — Возьми этот. Здесь — предохранитель, его нужно сдвинуть, прежде чем нажимать на курок. Если к нам и вправду идут бойцы «Перерождения», на них будут кевларовые жилеты и шлемы. Из пластиковой пукалки ты их не пробьешь.

— А из этого — пробью?

— Не уверен. Поэтому стреляй по ногам — как в прошлый раз, в торговом центре. — А потом прибавил — после короткой паузы: — Или в шею: в зазор между жилетом и шлемом. Если сможешь прицелиться и попасть наверняка. Но, я надеюсь, всего этого удастся избежать.

Он сам ощутил неуверенность, прозвучавшую в его голосе. Да, он и его отец сумели превратить Новый Китеж в подобие бронепоезда. Однако — против них выступала не банда колберов. И не конники времен гражданской войны. Денис Молодцов, его друг детства, легко мог бы уничтожить этот состав за одну минуту — они все просто испарились бы. Если он этого не сделал — так это лишь потому, что содержимое их бронепоезда ему было до зарезу нужно.

«Как же они выследили нас? — подумал Макс. — Кто привел их? Профессор Королев? Он что — всё это время дурил мне голову? А ведь я даже не проверил: нет ли на нем маячка. Я просто доверчивый олух»

Он поглядел на Королева — который как раз в этот момент что-то горячо обсуждал с его отцом. И новая мысль кольнула Макса: его отец здесь. Как на грех. Он представил, как Денис исполняет обещанное: раскрывает Алексею Бересту тайну гибели его жены Светланы. Ведь он, Макс, опять намеревался встать у него на пути. «Может быть, — подумал он, — требования Дениса стоит исполнить? Просто открыть двери — и попробовать договориться?»

Вероятно, он был просто обязан сделать это. То был его долг перед всеми, для кого Новый Китеж стал единственным домом. Он дал им гарантии безопасности — и как теперь он мог их подвести? Вероятно, все пассажиры уже проснулись и пребывают в смятении — не зная, что происходит. А Денис Молодцов — что же, пусть у него с Максом свои счеты, но невинных людей он не тронет. Ну, скорее всего — не тронет. Если только не увидит в них нежелательных свидетелей, опасных для него лично.

Но, оглянувшись, он встретился взглядом с Настасьей и понял: она этого решения сдаться не поймет и не примет. И профессор Королев не поймет. И отец Макса. Даже Гастон, который сидел теперь, прижавшись к ноге Настасьи мохнатым боком — и тот не пожелает сдаваться. И Макс повернулся к отцу, Дюпену и профессору, которые стояли бок о бок.

— Мы будет атакованы, — сказал он. — Но нужно оттянуть этот момент. Я попытаюсь вступить с Денисом в переговоры, так что мне понадобится мобильный телефон. И пусть ваши люди, Сергей Ильич, — он повернулся к Дюпену, — займутся пассажирами: нужно, чтобы те действовали по протоколу. Нам повезло, что вагон-ресторан — предпоследний в составе, и Денис хочет встретиться с нами в соседнем вагоне. Сэкономим время: далеко нам идти не придется.

4

Ньютон уже знал от Огюста Дюпена — Сергея Ильича Черенкова, бывшего сотрудника корпорации «Перерождение», — то же самое, что было известно и Максиму: на железнодорожных путях и впереди, и позади них приземлились шеренгой по три электрокоптера. Так что двигаться их поезд не может: ни вперед, ни назад. И Ньютону только и